Читайте в номере
Второго сентября 2009 года в местечке Альпбах в австрийских Альпах проходил ежегодный Экономический симпозиум, в тот раз под названием «Будущее безопасности поставок – как газовый кризис влияет на энергетическую политику Европы?». В ходе панельной дискуссии у меня состоялись серьезные дебаты с тогдашним Председателем австрийского энергетического регулятора Energy Control (E-Control) доктором Вальтером Больцем, в том числе в отношении предстоящего Третьего энергетического пакета ЕС (ТЭП). Последний должен был вступить в силу на следующий день, третьего сентября 2009 года, и было хорошо известно, что В. Больц был одним из его создателей. В ходе дискуссии я высказал несколько обоснованных озабоченностей, вызывающих опасения не входящих в состав ЕС поставщиков (включая мое видение таких опасений с точки зрения «Газпрома»), в отношении формируемой ТЭП новой архитектуры рынка газа в ЕС и создаваемых им дополнительных рисков для существующей контрактной структуры поставок внешних поставщиков газа в ЕС.
A. K.: Когда мы говорим о предпосылках пакета «Чистая энергия для всех европейцев», становится понятно, почему ЕС стал для всего мира инициатором перехода к низкоуглеродной экономике, включая борьбу за «чистую энергию (энергетику)». С одной стороны, именно в Европе началась первая промышленная революция со всеми ее дальнейшими положительными технологическими и экономическими последствиями для человечества и миро- вой экономики. С другой стороны, Европа стала и первым регионом, испытавшим на себе негативные экологические последствия индустриализации, осуществлявшейся методом проб и ошибок. Из-за высокой плотности населения именно этот регион оказался особенно чувствительным к негативным, в первую очередь в экологической сфере, последствиям индустриализации. Значение этих обстоятельств еще более возросло, когда основные страны Европы достигли высокого уровня жизни и в сознании населения стали доминировать вопросы качества жизни, включая качество окружающей среды.
Статья
Привлекательность стран Азиатско-Тихоокеанского региона для отечественных нефтегазовых компаний едва ли сегодня вызывает сомнения у кого-то. Причем разговоры о необходимости экспансии российского НГК на Восток начались более 10 лет назад, задолго до введения антироссийских санкций со стороны стран Запада и обострения геополитических отношений. Однако сказать, что за про- шедшие годы вектор развития российской нефтегазовой отрасли окончательно сместился из Европы в Азию, конечно, нельзя. Но изменения произошли. Рынок стран АТР с каждым годом играет все бóльшую роль и составляет уже 29,2 % от общего экспорта российской нефти. С газом ситуация сложнее. Сейчас всего лишь 6,4 % от общего объема экспорта «голубого топлива» предназначено странам АТР, но уже в конце 2019 года ситуация может измениться в корне.
Ключевым событием не только для нефтяного комплекса России, но и для всей мировой нефтегазовой промышленности стало присоединение страны к соглашению ОПЕК+ в 2017 году. Это позволило несколько стабилизовать глобальный рынок нефти и оказать позитивное влияние на рост ее котировок. Однако необходимо учитывать, что кроме России и Саудовской Аравии на мировом рынке все более активную позицию занимают США. Добыча сланцевой нефти достаточно быстро адаптировалась к низким ценам. Произошло как резкое увеличение эффективности производства сырья на скважину, так и снижение стоимости бурения.
Фактически в текущих условиях мировой рынок отходит от линейной зависимости между добычей и ценами, от восходящих и нисходящих трендов. Ценообразование приобретает циклический характер со смещением в более низкие ценовые уровни, что определяется резким увеличением эффективности добычи и быстрым технологическим прогрессом в НГК в развитых странах.
В этих условиях происходит трансформация нефтегазового комплекса России. В связи с ухудшением минерально-сырьевой базы делается акцент на освоение трудных запасов и реализацию проектов в новых регионах. Модернизация нефтепереработки позволяет повышать эффективность всей цепочки нефтегазового бизнеса и создавать более высокую добавленную стоимость.
На состоявшемся 24–26 мая 2018 года Петербургском международном экономическом форуме на ряде площадок активно обсуждались вопросы освоения российской Арктики. Можно уже смело утверждать, что вектор арктического развития в области энергетики меняется. Еще несколько лет назад многие наивно ожидали «большой» арктической нефти. Но в силу разных причин этого не произошло, в том числе и в связи с высочайшими экологическими рисками освоения морских арктических месторождений. Зато мы становимся свидетелями того, что главным драйвером экономического развития в данном регионе становится судоходство.
Статья
Исследовательский центр «Делойт» в СНГ провел опрос руководителей компаний нефтегазового комплекса. Полученные данные позволили выявить настроение ключевых игроков рынка, ожидаемые изменения в операционных показателях в течение текущего года, а также определить скрытые тенденции в развитии отрасли. Несмотря на вызовы сегодняшнего дня, эксперты с высокой долей оптимизма оценивают нынешнее положение нефтегазового сектора России. Так, 88 % опрошенных говорят о положительном состоянии отрасли. О перспективах ее развития в 2018 году респонденты отзываются также с оптимизмом: треть из них уверена в сохранении нынешней ситуации, а половина считает, что ситуация улучшится.
Статья
Российский рынок масел один из самых привлекательных в мире. Сегодня его емкость составляет 1,6–1,7 млн тонн. Расширение автопарка, рост деловой активности и восстановление промышленного производства заставляет прогнозировать дельнейшее увеличение спроса. За последние годы возросла роль премиального сегмента, в котором за время кризиса стали доминировать российские производители. Восстановление этого сегмента шло ускоренными темпами, и к настоящему моменту объемы начали превышать докризисные показатели.
Фундаментальные изменения мировой энергетики во многом определяются достижениями науки и технологий. Но рыночные механизмы, завязанные на потребителя, являются основной движущей силой таких пертурбаций. В частности, они меняют ставшее привычным за последние 50 лет топливо для самого массового транспортного средства нынешнего века – автомобиля.
Рост экономик ведет к увеличению грузовых и пассажирских перевозок, для чего требуется все больше моторного топлива, заправочных станций и сервисных центров. Однако не всегда и не везде удается удовлетворить растущие потребности в традиционном моторном топливе: бензине, керосине и дизтопливе, сохранив при этом стабильность цены и качество. Поэтому встает вопрос о более широком использовании нового вида горючего – газомоторного топлива.
В последние годы обострилась дискуссия о сроках и формах завершения эры нефти. Эксперты при- водят серьезные доводы и аргументы в пользу такого сценария. Но следует четко разделить два процесса. Первый – окончание эпохи доминирования нефтегазового сырья в крупных экономиках, хотя и с сохранением его использования, в частности в нефтехимии. Второй – прекращение крупномасштабной добычи углеводородов вообще.
Действительно, спрос на углеводороды может падать быстрее, чем их запасы, несмотря на рост на- селения. Однако уровень глобального потребления нефти, газового конденсата, широкой фракции углеводородов и попутного нефтяного газа будет во все большей степени поддерживаться за счет нефтехимической промышленности.
Главные акценты в нефтехимии будущего уже расставлены, и имеются технологии для ускоренного развития данного сектора. В частности, происходит интенсивное формирование и развитие нефтехимических кластеров и хабов.
Российскому ТЭК приходится регулярно отвечать на различные вызовы, такие как недооцененные ранее сланцевый газ и нефть, волатильность цен, широкое развитие ВИЭ, изменение энергобаланса потребителей, а также технологические факторы. Роль долгосрочного планирования в энергетике видится в том, чтобы стремиться предупреждать новые вызовы международных рынков. ТЭК является главным преимуществом России, но находится эта важная отрасль в роли постоянно догоняющей мировые тенденции, очень болезненно реагирующей на каждый новый вызов.
Республика Казахстан в очередной раз закрывает свой топливный рынок для поставок нефтепродуктов из России. Фактически ежегодно РК поступает таким образом, чтобы увеличить сбыт своего горючего за счет запрета на ввоз российских горюче-смазочных материалов. Отличие нынешней ситуации в том, что Казахстан почти завершил модернизацию основных перерабатывающих мощностей, благодаря чему существенно увеличил производство моторных видов топлива.
Этот рост продолжается на фоне устойчивого подъема добычи в азиатской республике и подготовки к приватизации государственных долей в казахстанских НПЗ. Совокупность этих факторов создает совершенно новую реальность на казахстанском рынке ГСМ. Ведь за счет административных мер по поддержке своего моторного топлива правительство и отраслевики намерены вытеснить российские нефтепродукты.
Действующий президент США Дональд Трамп еще на этапе своей предвыборной кампании достаточно критично высказывался о состоянии американо-китайских торговых отношений. В частности, Трамп указывал на происходивший в течение длительного времени перенос производственных мощностей из США в развивающиеся страны, в том числе и Китай, результатом чего стало увеличение дефицита американского торгового баланса. По данным на 2016 год, дефицит торговли товарами у США с Китаем составил около $347 млрд, что является почти 50 % суммарного товарного торгового дефицита США.
Исправление дисбалансов в американской внешней торговле стало одной из основных целей администрации Трампа, и, в силу значительной роли Китая в торговле с США, именно КНР стала страной, к которой нынешняя американская администрация предъявляет существенные претензии. Значительные опасения у нынешней американской администрации вызывает программа модернизации китайской промышленности «Сделано в Китае 2025». Ряд экспертов полагает, что реализация данной программы усилит конкурентные позиции КНР, что осложнит выправление дисбалансов во внешней торговле между Китаем и США.
