Чем больше неустойчивость нефтяных цен заставляет операторов урезать капитальные расходы, тем чаще их внимание привлекают новые технологии, направленные на повышение эффективности ГРР. Особенно те из них, которые предоставляют информацию двойного назначения — как геологическую, так и экологическую. Это гарантирует значительную экономию средств, обещает поддержку в рамках национальных и международных экологических программ, а также обеспечивает неплохое паблисити борцов за чистоту окружающей среды.
В сложившихся условиях одним из перспективных направлений совершенствования ГРР западные отраслевые специалисты считают развитие форм и методов сбора и обработки информации о естественном загрязнении окружающей среды в виде просачивания нефти и газа из глубинных резервуаров с последующими поверхностными проявлениями на дне, в толще воды и на поверхности моря.

Очередным звеном кризисного домино мировой экономики сегодня рискует стать и специализированный вспомогательный флот, обслуживающий шельфовые месторождения (OSV). Помимо падения цен на нефть и перепроизводства тоннажа, этому невольно способствуют еще и успехи новых технологий.
Вслед за резким снижением спроса на морские буровые платформы (НГВ #03–04’15), которое оказалось даже более решительным, чем это представлялось еще в начале 2015 года, существенно усилились «медвежьи» настроения у операторов флота обеспечения их деятельности.

Падение нефтяных котировок и введение западных санкций фактически заморозили проекты по освоению арктического шельфа РФ, где, по оценкам, себестоимость добычи достигает $75/барр, что даже в самом оптимистичном среднесрочном сценарии ($50–60) делает заполярную нефть нерентабельной. Впрочем, в зону риска попадает не только Россия, но и другие страны, ведущие добычу в северных широтах. Так, по данным Wood Mackenzie, месторождения в британском секторе Северного моря перешли в категорию убыточных после обвала котировок ниже $50.
Однако это не означает, что в целом шельфовые проекты становятся неинтересны для нефтяников. Наоборот, многие из них относятся к числу наиболее конкурентоспособных. К примеру, себестоимость добычи в Мексиканском заливе оценивается в $25, на шельфе Нигерии — $11.
У России имеется только одна акватория, которая по своим ресурсным, природно-климатическим и географическим параметрам может рассчитывать на относительно низкие издержки нефтедобычи, — Каспий. Вместе с тем реализация каспийских проектов требует значительных стартовых инвестиций, а сокращение доходов нефтяных компаний этому не способствует. Потому судьба каспийских проектов неоднозначна, даже если допустить новую порцию льгот и преференций...

В 2015 году Россия установила новый рекорд нефтедобычи — 534 млн тонн, что на 1,4% больше, чем годом ранее. Но при этом продолжилось падение производства в ее важнейших нефтеносных регионах. Так, в ХМАО оно снизилось на 7 млн тонн, а в 2016 году ожидается его сокращение еще на 5 млн тонн. В этих условиях прирост обеспечивается и за счет Урало-Поволжья, где большая часть месторождений уже прошла свои пики.
В лидерах оказались Татарстан и Башкирия. Неплохие результаты показывает и Удмуртия — республика смогла стабилизировать добычу и имеет предпосылки так держать, если ценовой кризис не затянется. Секрет успеха поволжской нефтянки прост: массированное использование методов повышения нефтеотдачи с продолжением активного разбуривания старых месторождений.
Удмуртия же пытается реализовать еще одно свое конкурентное преимущество — наличие развитого машиностроения. Власти республики уже анонсировали создание нефтяного кластера, который призван не только обеспечить технологиями и оборудованием местных нефтяников, но и стать крупным поставщиком для других нефтедобывающих регионов РФ.

В свое время запредельные нефтяные котировки — выше $100/барр — вызвали всплеск интереса к альтернативной энергетике. При этом в России ВИЭ рассматривались как некая политическая игрушка Запада — очень хрупкая и дорогая. Таким баловством, мол, европейцы пытаются снизить зависимость от российских углеводородов и поэтому вбухивают огромные деньги в бесперспективные направления развития.
Теперь, казалось бы, наступил наш час триумфа. Теоретически обвал котировок «черного золота» должен был оказать негативное воздействие на проекты в сфере ВИЭ, сделав их экономически бессмысленными. И тем самым подсластить горькую пилюлю падения российских экспортных доходов. Но на практике происходит совсем противоположное.
Альтернативная энергетика в 2015 году не только не «свернулась», но и установила очередные рекорды — как по выработке энергии, так и по инвестициям в новые проекты. Почему так произошло? Разобраться с этим пытались участники двух круглых столов, состоявшихся в рамках Гайдаровского форума. Их выводы не очень приятны для России. Можно констатировать, что процесс «зеленой революции» в энергетике принял необратимый характер. Он подстегивается уже не только политическими решениями властей, но и самой логикой развития экономики. На сторону ВИЭ постепенно переходят даже самые консервативные инвесторы, раньше интересовавшиеся исключительно нефтью и газом.
У нищенствующей России есть прекрасные возможности, для того чтобы стать лидером в АТР по производству и поставкам электроэнергии, выработанной из альтернативных источников. Но кому в богатой России это нужно?

Открытое акционерное общество «Борисоглебский ордена Трудового Красного Знамени завод химического машиностроения» (ОАО «Борхиммаш»), входящее в Группу компаний «Лимонте», — один из ведущих производителей теплообменного оборудования и аппаратов воздушного охлаж- дения на российском рынке. Предприятие сертифицировано на соответствие стандарту ИСО 9001:2008, СТО Газпром, а также стандартам Европейского союза и Директивы ЕС 97/23/СЕ. На заводе проведено несколько внешних аудитов, в том числе иностранными компаниями, и все они дали самые высокие оценки предприятию.

На протяжении последних полутора десятилетий за монополией прочно закрепился имидж газового оружия Москвы в качестве инструмента воздействия на политических противников и поощрения союзников. Но такую «ресурсную дубину» используют все те, кто этими ресурсами располагает, — такие страны, как США и Саудовская Аравия, такие континенты, как Европа. Однако оно хорошо в наступлении. Когда спрос на энергоресурсы растет быстрее предложения и желающих купить больше, чем продать, допуск к газовой или нефтяной трубе может служить важным аргументом в политических спорах. Но когда приходится бороться за сохранение своей ниши на сжимающихся рынках и при низких ценах, оружие может обернуться против владельца. Что, собственно, сегодня и происходит с «Газпромом».
Обжегшись на западных рынках, монополист решил покорить восточные, с надеждой на то, что уж тут-то политика и спасет. Потепление отношений с Китаем подается российскими властями как надежная основа для развития энергосотрудничества, как главная предпосылка к диверсификации газового экспорта. Но, увы, как раз на Востоке экономика будет доминировать над политикой. Никакие дипломатические усилия Москвы не помогут «Газпрому», если он не сможет успешно конкурировать на китайском рынке с другими производителями. Это относится и к Европе…

Тенденцией газовой отрасли последних лет стало усиление роли независимых производителей, вплоть до компенсации падения добычи у «Газпрома» и перманентного размывания устоев экспортной монополии. Отраслевым переполохом озадачился сам В.Путин, пожелавший еще полтора года назад лицезреть концепцию развития внутреннего рынка газа, но даже на бумаге объединить не объединяемое так и не удается.
ем не менее, Минэнерго обещает скоро порадовать президента очередной «нетленкой». Министерский опыт создания отраслевых стратегий, казалось бы, говорит о том, что ничего путного из этого не выйдет, но, возможно, не в этот раз. Сутью новой модели рынка физические показатели, будь то цены и неплатежи, добыча, транспорт или газохимия, как спрос и предложение в целом, похоже, не будут. Заметным станет лишь «политический» тренд в виде «механизма гарантирующего поставщика», выдаваемого Минэнерго за панацею мирного сосуществования участников газового рынка России.
И поскольку «добровольное» принятие независимыми на себя тех обязательств, которые ранее исполнял исключительно «Газпром», предполагает уравнивание и прав участников, то курс Минэнерго направлен в сторону «ползучей либерализации» газового рынка в целом. А значит, внутренняя модель, какой бы она ни была, становится лишь частью новой национальной газовой стратегии…

Мы привыкли считать, что президентская комиссия по ТЭК — главная площадка для решения стратегических для нефтегазового комплекса страны вопросов. К каждому ее заседанию нефтяные генералы и министры готовятся, как решающей схватке. С каждым заседанием связываются надежды на долгожданный прорыв в решении наиболее острых вопросов.
Но складывается впечатление, что лучшие годы президентской комиссии по ТЭК остались в прошлом. Заседания проводятся все реже, обсуждаемые вопросы мельчают, принимаемые по ним решения неконкретны, да и исполняются они из рук вон плохо.
 Протокол последнего (октябрь прошлого года) заседания комиссии появился лишь в феврале 2016 года. Это можно расценить как результат затяжной межклановой борьбы за «правильные» акценты. Но такое возможно, только если глава государства не особо интересуется результативностью проводимых под его председательством заседаний.
От октябрьского заседания комиссии ждали стратегических решений по налоговой реформе и либерализации газового рынка. Надежды не оправдались. В очередной раз даны поручения «подумать» и «обсудить». Разве что фискальные чиновники получили сигнал не особо усердствовать с усилением налогового пресса в нефтедобыче.
Похоже, президентская комиссия по ТЭК постепенно утрачивает свои позиции…

Экономика двух главных «азиатских тигров» — Китая и Японии — рискует не оправдать надежд на рост потребления традиционных энергоносителей. Это способствует дальнейшему усилению конкуренции за передел региональных экспортных ниш, дополнительную остроту которой придает ожидаемое возвращение на сцену Ирана, признанного тяжеловеса нефтяного экспорта. И хотя Саудовская Аравия активизирует проникновение в китайскую нефтепереработку, иранская нефть, похоже, заместит скорее саудовскую, чем российскую…

В отсутствие объективных предпосылок для перелома нисходящих ценовых тенденций на мировых рынках энергоносителей США усиленно пытаются поддержать хотя бы видимость благополучных перспектив национального нефтегазового сектора, уделяя в то же время самое пристальное внимание поиску уязвимых мест в странах с сырьевой экономикой, в первую очередь — членах ОПЕК.
Похоже, в сложившихся экономических реалиях подобная информационная стратегия представляется Вашингтону наиболее эффективной для спасения добывающих компаний, а заодно и кредитующих их банков. Для достижения этих целей все настойчивее используются достаточно сомнительные методы, вплоть до манипуляции официальной отраслевой статистикой и настойчивого внушения, что у ОПЕК, превратившегося во врага №1, дела обстоят все хуже, а вот в США — вдруг пошли на поправку…

За усиленным эспортным блефом Вашингтон пытается скрыть свою «страшную тайну»: экономика США по-прежнему сохраняет устойчивую зависимость от импорта нефти — ныне это 43% потребления. Отмена экспортных ограничений в этой связи предполагает дальнейшее увеличение американской нефтезаисимости.
При этом на экспорт пойдет качественная нефть, а во внутренней переработке увеличится доля «грязной» нефти. Преданность принципам исключительно «чистой» энергетики, традиционно декларируемая руководством США, поставлена под сомнение…

Нефти в мире в прошлом году становилось все больше, цена падала все ниже, но поиски продолжались. Таков закон бизнеса. Но в 2016 году, с сокращением глобального бюджета отрасли на 25–30%, традиционные устои могут поколебаться.
По результатам 2015 года отслежено 14 значимых и получивших подтверждение открытий углеводородного сырья. Среди них три гигантских месторождения. Одно, в соответствии с трендом последних лет, найдено на глубоководном шельфе (в Египте), второе, вопреки тренду, обнаружено на суше в старом нефтегазовом районе (Великобритания), третье гигантское открытие увеличило запасы газа блока Галкыныш-Яшлар в Туркменистане. Говорят, что открытия делаются либо новыми методами в старых районах, либо старыми методами в новых районах. Новые нефтегазоносные районы в прошлом году открыты на атлантической окраине, в географически зеркальных, напротив друг друга, акваториях Гайаны в Южной Америке и Мавритании и Сенегала в Западной Африке. Открытие нефти в старом-новом районе на Голанских высотах в Израиле, оцениваемое в неопределенные «миллиарды баррелей», тоже может оказаться гигантом. Помимо нефти, это открытие несет в себе заряд конфликта с соседней Сирией, так как по решению ООН оно находится на ее территории.
В России примечательных открытий в прошлом году не случилось. Сообщается о 44 новых месторождениях нефти и газа, запасы которых, по сообщению МПР, должны обеспечить воспроизводство годовой добычи. Однако оценки пяти самых крупных из известных на сегодня открытий не превышают 25 млн тонн н.э.

Ежедневные боевые сводки о ценах на нефть отодвинули на второй план проблемы газовой отрасли. Но нефтяной кризис не мог не затронуть и газ. На газовых рынках Европы, АТР и США цены снизились более чем на 25%. Мировые запасы газа в 2015 году выросли до 210 трлн м³ . Доля десяти ведущих стран приблизилась к 80%. Более 50% глобальных запасов находится в России, Иране и Катаре.
Рост запасов отмечен во всех регионах, за исключением Европы. Наибольшое сокращение произошло в Норвегии и Нидерландах, максимальное увеличение — в США и Китае. Продолжают расширяться ресурсы сланцевого газа в США — за год их доля в доказанных запасах страны увеличилась с 45% до 51%.
В России ожидается значительное снижение годового прироста запасов, но воспроизводство добычи, объем которой на 1% сократился, будет обеспечено. При увеличении запасов лишь на 0,5% мировая добыча газа увеличилась на 3%. Драйвером роста остаются США, выросла добыча в Иране, Катаре, Китае, рекордный для страны (на 7,5%) зафиксирован рост в Норвегии. Снижение спроса на газ в Азии и рост потребления в Европе обозначили два тренда рынка 2015 года, которые сохранятся в 2016 году.
 Мировое производство СПГ в 2015 году составило 250 млн тонн, на 4 млн тонн больше, чем в 2014 году. Главным событием года станет начало экспорта СПГ из США, объем которого, по оценке EIA, составит 7 млрд м³ в 2016 году и 14,5 млрд м³ в 2017-м. В течение года продвинулась реализация газопроводных проектов, направленных в Европу, Индию и Китай. Остановлены работы и переговоры по проекту «Турецкий поток», новому варианту поставок российского газа в Европу в обход Украины взамен «Южного потока».