Очередное обострение политического кризиса в Венесуэле может сыграть на руку ОПЕК+ в достижении цели балансировки мирового нефтяного рынка.
Однако в долгосрочной перспективе события в Каракасе дестабилизируют ситуацию и несут повышенные риски для отдельных игроков.

Нацеленность повестки дня январского Всемирного экономического форума в Давосе, казалось бы, не предвещала плотной концентрации внимания на нефтегазовой проблематике. Основные вопросы
вращались, как и было обещано, вокруг Четвертой промышленной революции. Дебатировалась, в основном, ее зацикленность не на тяжелых отраслях индустрии, а на высокотехнологичных сегментах на стыке с финансами, биржами, коммуникациями, экологией, СМИ, научно-техническими разработками и исследованиями. И все же углеводородный ТЭК снова напомнил о себе на давосских «каминных посиделках» в заснеженных Альпах. Напомнил властно и симптоматично, причем не только на пленарных заседаниях, тематических сессиях и в рабочих группах, но и в кулуарах.

В течение многих лет Россия занимает ведущие позиции на мировом рынке углеводородов: по итогам 2018 года наша страна вышла на первое место в мире по экспорту газа, на второе – по экспорту нефти.
И, несмотря на развитие возобновляемых источников энергии, спрос на углеводороды в мире будет увеличиваться. В будущем Россия вполне сможет обеспечить значительную часть растущих мировых потребностей в нефти и газе, в том числе за счет Арктической зоны, ресурсный потенциал которой составляет более 35 млрд тонн нефти и 210 трлн м3 газа.

В начале уже подходящего к концу десятилетия о перспективах добычи нефти и газа на арктическом шельфе России не рассуждали только совсем ленивые и младенцы. Восторженная риторика стала постепенно стихать после обвала цен на нефть и введения санкций против нашей страны. Теперь о «северной кладовой» России вспоминают значительно реже и без былого оптимизма. Чаще вскользь, как о потенциальных, не до конца изведанных богатствах. Однако огромные запасы нефти и газа с российской части арктического шельфа никуда не делись и только ждут своего часа. И есть все основания предполагать, что он совсем не за горами, несмотря на все трудности и проблемы.

Прошедший год ознаменовался беспрецедентным ростом перевозок в акватории Северного морского пути. По данным Администрации СМП, морскими и речными судами было перевезено 20,2 млн тонн грузов. Почти половину грузопотока – 42% (8,4 млн тонн) – составил сжиженный природный газ проекта «Ямал СПГ», вывезенный из порта Сабетта в западном и восточном направлениях.

В мире насчитывается полтора десятка официально признанных нефтегазовых столиц. Среди них Хьюстон (США), Ставангер (Норвегия), Дахран (Саудовская Аравия), Дацин (Китай), Калгари (Канада) и другие.
Россию в этом списке представляет Тюмень. Хотя это звание хотели бы носить и Нижневартовск, и Сургут, и Нефтеюганск, и Астрахань, и Альметьевск. А вот шельфовой нефтегазовой столицей России по праву может называться город Мурманск. И на то есть все основания. Здесь работают компании, занимающиеся геолого-геофизическим изучением арктического шельфа, морскими инженерными изысканиями, проведением буровых работ, строительством разведочных и эксплуатационных скважин, сервисным обеспечением деятельности на арктическом шельфе.

Если провести у нас в стране опрос общественного мнения, касающийся главных экологических рисков при добыче углеводородов на арктическом шельфе, то, конечно, подавляющее большинство отметит, что это угрозы аварийных разливов нефти. И это действительно так. Нефтяники пытаются уверять в том, что есть возможность эффективно ликвидировать разлив в условиях ледовых арктических морей, но это не более чем блеф. 

В последнее время даже у профессионалов сложилось недопонимание в отношении планов Российской Федерации по освоению углеводородной базы арктического шельфа. С одной стороны, согласно стратегическим документам, он рассматривается как безусловный резерв для обеспечения энергетической безопасности страны, поддержания достигнутых уровней добычи нефти (главным образом) и газа в будущем. С другой стороны, в ближайшей перспективе не планируется выполнение ни параметрического,
ни поискового бурения на его огромных неизученных, но предположительно высокоперспективных в отношении углеводородов площадях.

Президентом России поставлена амбициозная задача: обеспечить ежегодный объем грузоперевозок по Северному морскому пути в 80 млн тонн к 2024 году. Чтобы выполнить эту задачу, необходимо ввести в эксплуатацию порядка 75 судов, построить пять атомных ледоколов и ледокол-лидер. Основной грузопоток должен быть обеспечен сжиженным природным газом, нефтью и углем. Развитию транспортной инфраструктуры Арктики также должны способствовать проекты по расширению железнодорожной и портовой арктической инфраструктуры.

Россия – одна из немногих стран мира, где собственного энергетического ресурса в виде природного газа намного больше, чем требуется для нужд нации. И все же назвать газ «национальным достоянием»
сегодня не представляется возможным, поскольку существует большой разрыв между дешевизной магистрального газа, идущего крупным потребителям внутри страны и за рубежом, и доступностью и ценой подключения к газу домохозяйств, а также коттеджных поселков, садовых товариществ и новых производственных предприятий. До населения дешевый газ иногда не доходит, если не считать города и поселки с развитой инфраструктурой, где не только плиты и бойлеры используют природный газ, но и общественный транспорт плавно переходит на газомоторное топливо, как более дешевое и экологичное. Как это часто бывает, ключевой вопрос в том, кто же заинтересован в газификации и доступности природного газа внутри страны. Для производителей этот вопрос не является ключевым интересом бизнеса. Продажа газа конечному потребителю в любой стране мира является интересом ритейла, обычно частных газовых компаний, работающих в downstream для нужд конечного потребителя. Станет ли газ национальным достоянием жителей страны зависит не только от воли государства, но и от интересов газового бизнеса в downstream.

В предыдущих двух статьях данного цикла автором отмечалось, что развитие рынков СПГ и совершенствование механизмов ценообразования на данный энергоресурс ставят, помимо прочих, вопрос о дальнейшей судьбе российского трубопроводного газа в Европе. Анализ показывает, что газ из РФ имеет хорошие перспективы для того, чтобы не только сохранить свои позиции, но и расширить присутствие в европейском энергобалансе.

Однако США, стремясь создать и расширить нишу для своего СПГ, а также ослабить позиции Европы в глобальной конкурентной борьбе, прибегают к откровенно «нечестным» методам. В частности, Вашингтон стремится усугубить существующий раскол между «старыми» и «новыми» членами ЕС и, укрепляя свое политическое влияние на последних, навязывает им поставки своего более дорогого, но «более демократичного», чем российский трубопроводный, сжиженного газа. Это ослабляет конкурентоспособность ЕС в глобальной конкурентной борьбе за пределами энергетических отраслей.

Зачем нефтепродукты нужны на АЭС, что мешает нам покорить Арктику, какие белые масла делают из «черного золота», как цифровые технологии можно использовать в нефтедобыче и что российская нефтяная промышленность может противопоставить санкциям…

Президент России Владимир Путин поручил к 2024 году увеличить долю инновационных предприятий до 50 % от общего числа. За шесть лет их количество должно вырасти в шесть раз. Для достижения этой цели наверняка будет совершенствоваться государственная политика стимулирования инноваций, которая на сегодняшний момент носит несистемный характер. Как российской нефтесервисной организации стать на инновационные рельсы и не потерять ориентиры?

В экспертном сообществе бытует мнение, что рынок сжиженного природного газа разбалансируется с вводом в эксплуатацию очередной волны новых заводов СПГ после 2020 года и в долгосрочной перспективе мы будем наблюдать стабильный избыток предложения. Эти опасения объясняются тем, что сегодня на стадии строительства находится 93 млн тонн мощностей по сжижению газа, а в 2019–2020 годах ожидается принятие серии решений (fi nal investment decision, FID) по запуску новых проектов. Однако принимая в расчет отказы и отсрочки строительства новых заводов, дефицит танкеров, а также инвестиционные циклы в СПГ индустрии, мы убеждены, что рынок сжиженного газа в 2022–2023 годах сбалансируется.

Рост населения и научно-технологический прогресс обусловили постоянное повышение спроса на энергию. В 2018 году газовая промышленность переживала своеобразный ренессанс благодаря развитию генерации на основе СПГ, а также расширению и структурному изменению каналов поставок. Однако каналы поставок газа в европейские страны могут претерпеть серьезные изменения в связи как с экономическими, так и политическими факторами.

После ввода в 2014 году западными странами санкций против России, импортозамещение стало одним из основных направлений экономической политики в стране. Была создана Правительственная комиссия по импортозамещению, а также был принят ряд документов – на уровне как Правительства РФ, так и министерств, – касающихся мер по импортозамещению. В том числе был подписан Приказ Минэнерго
России №210 от 31.03.2015 г. «Об утверждении Плана мероприятий по импортозамещению в нефтеперерабатывающей и нефтехимической отраслях промышленности Российской Федерации». В нем были
установлены целевые показатели доли импорта для катализаторов наиболее важных процессов в нефтепереработке и нефтехимии, а также для базовых полимеров. Рассмотрим проблемы, связанные с достижением этих показателей в сфере нефтехимии.

Несмотря на контроль затрат, повышение эффективности и активности в прибрежной акватории Норвегии, добыча нефти крупнейшего в Западной Европе производителя нефти упала в 2018 году по сравнению с 2017 годом и, как ожидается, в этом году достигнет самого низкого с 1988 года уровня.

Система мониторинга и анализа СМИ и соцмедиа СКАН (www.scan-interfax.ru) подготовила исследование присутствия нефтегазовых компаний в СМИ в 2018 году.
В исследовании собраны данные по медиаактивности 25 ведущих компаний отрасли в разрезе числа упоминаний, заметности их в СМИ, «слышимости» прямой речи.