Рост и даже простое поддержание уровней добычи нефти требуют постоянного обновления фонда скважин. Объемы проходки растут. Но все еще остается отрытым вопрос, как эффективнее организовать работу. Даже крупнейшие в России нефтяные компании придерживаются на этот счет различных точек зрения. Так, в ЛУКОЙЛе предпочли британскую модель развития, то есть поручают ведение буровых работ сторонним сервисным компаниям. В то же время «Роснефть» и «Сургутнефтегаз» счита- ют, что бурить выгоднее собственными силами – это норвежская модель развития.
Опорой российского рынка буровых работ являются крупные игроки. Две трети проходки выполняется силами пяти крупнейших игроков. 20 % рынка – доля Eurasia Drilling Company. Еще порядка 40 % работ – совокупная доля работ, выполненных своими силами «Роснефтью» и «Сургутнефтегазом». Этим летом на отечественном рынке буровых работ возник новый фактор неопределенности: американский сервисный гигант Schlumberger заявил о намерениях приобрести контроль над Eurasia Drilling Company. В идеале приход столь крупного, богатого и прогрессивного игрока способен дать российскому буровому рынку позитивный импульс. Но в условиях санкций в первую очередь приходится думать о рисках. Показательно, что российские власти отнеслись к предполагаемой сделке без энтузиазма.

Тюменский нефтегазовый форум  –  одно из  крупнейших отраслевых мероприятий в  России  –  этой осенью проводился в восьмой раз. Его ключевая тема была определена организаторами, как «Модернизация ТЭК: инновации и  инвестиции», что  предопределило сугубо практическую направленность проводимых здесь обсуждений. Раньше в Тюмени проводили два крупных форума – нефтегазовый и инвестиционный, теперь их объединили.

В далеком 1960 году полосы американских газет пестрели заголовками о президентских выборах, в центре внимания были светский блеск четы Кеннеди и тень над кампанией Никсона. Нередко упоминались Никита Хрущев и американская космическая программа. И сообщение о создании ОПЕК прошло почти незамеченным. Между тем именно «новорожденный» картель стал впоследствии одним из основных факторов, влияющих на развитие не только мировой нефтяной отрасли, но и глобальной экономики в целом.

В конце августа с плавучего нефтехранилища «Умба» под Мурманском на экспорт была отгружена 100-тысячная партия нефти сорта Novy Port. Тем самым объем поставок по логистической схеме, созданной «Газпром нефтью» в Арктике, достиг 10 млн тонн. Сырье Новопортовского месторождения доставляется на «Умбу» с морского терминала «Ворота Арктики» в Обской губе, начавшего работу в мае прошлого года. Создание добычной, трубопроводной и отгрузочной инфраструктуры позволило компании в сжатые сроки организовать промышленную добычу на одном из крупнейших месторождений Ямала. В этом году с него планируется получить 6 млн тонн нефти против 2,9 млн тонн в 2016-м.
Кроме сырья Новопортовского, «Умба» переваливает нефть Приразломного месторождения в Печорском море – первого в стране добычного проекта на арктическом шельфе. Для круглогодичной транспортировки нефти Заполярья в Европу по Северному морскому пути строятся ледоколы и специальные танкеры ледового класса.
По словам главы «Газпрома» Алексея Миллера, благодаря созданию арктического маршрута на Ямале наряду с центром газодобычи развивается новая нефтяная провинция.

В последние годы наблюдается рост заинтересованности нефтяных компаний в применении технологий повышения нефтеотдачи пластов (ПНП) и интенсификации добычи нефти (ИДН). Они позволяют существенно увеличить извлекаемые запасы и объемы производства сырья, вовлечь в промышленную разработку залежи высоковязкой нефти и низкопроницаемые коллекторы, а также трудноизвлекаемые запасы на поздней стадии разработки месторождений.
Анализ показывает, что несмотря на наличие широкой гаммы таких технологий, наибольшей популярностью среди них пользуются методы ГРП и зарезки боковых стволов. Эта тенденция сохранится и в ближайшие годы.

Центральная Азия – основной соперник России на газовом рынке Китая. Ведь «Газпром» планирует построить трубопроводы и в восточную, и в западную часть КНР. А сюда уже поступает газ из стран региона, и они хотят увеличить экспорт «голубого топлива». Однако осуществить эти замыслы крайне сложно. Запасы традиционного газа, залегающие на относительно небольшой глубине и содержащие невысокую долю серы, в Центральной Азии почти исчерпаны. А геологические и химические свойства новой сырьевой базы, которую планируется использовать для экспорта, делают этот газ трудноизвлекаемым.
У местных правительств нет необходимых для освоения таких запасов финансовых и технических средств. Поэтому они берут кредиты, привлекают иностранных инвесторов-недропользователей. Но такой подход оправдывал себя, пока мировые цены на углеводороды непрерывно росли и обеспечивали приемлемую доходность. Теперь же в условиях сокращения рыночной стоимости газа прежняя стратегия разработки дорогого газа теряет свою реалистичность.

Вот уже не  первое десятилетие в  российском общественном сознании мирно сосуществуют два противоречащих друг другу мифа. Первый заключается в  том, что недра родной страны являются бездонной кладовой природных ресурсов, по  объемам которых мы можем заткнуть за пояс любых конкурентов и которые в обозримом будущем не закончатся. Второй же миф носит ярко выраженный алармистский характер. Мол, мы бездарно проедаем ресурсный потенциал, заложенный в годы СССР, и  уже недалек тот час, когда запасы нефти закончатся и российский бюджет останется у разбитого корыта.

Длящаяся уже три года неблагоприятная конъюнктура на рынке углеводородов не могла не сказаться на сегменте геологоразведки. Нефтегазовые компании сосредоточились на текущих добычных делах, а многие проекты, связанные с восполнением минерально-сырьевой базы, были свернуты. После провала 2015 года ситуация понемногу выправляется, однако бить в литавры оснований нет. «Продолжительный период низких цен на нефть может привести к переносу реализации или отмене новых проектов, снижению инвестиций и обесценению активов компании», – отмечается в годовом отчете одной из ведущих российских компаний.
Эта угроза касается в первую очередь ориентированных на перспективу геологоразведочных проектов. Особенно тревожит неуклонное снижение финансирования геологоразведки из госбюджета. Недостаточное внимание к воспроизводству минерально-сырьевой базы на фоне истощения основ- ных месторождений Западной Сибири может в прямом смысле дорого обойтись стране. Как пред- упреждают эксперты, если геологоразведка продолжит инвестироваться по остаточному принципу, в недалекой перспективе о нынешних уровнях нефтедобычи останется лишь вспоминать.

За последние годы мы успели привыкнуть к тому, что геофизический сервис в России уверенно набирает силы и вес. Результаты минувшего года на этом фоне выглядят обескураживающе – рассматриваемый сегмент рынка существенно просел. Причина известна: значительное падение цен на жидкие углеводороды вынудило нефтяников решительно заняться оптимизацией расходов – главным образом по тем позициям, отдача от которых имеет отсроченный эффект. Одним из таких сегментов является геофизика. Причем, в ряде случаев физические объемы работ даже росли, но это не помогало увеличить выручку – ВИНК требовали и добивались удешевления контрактов. Очевидным положительным трендом на российском рынке геофизики остается дальнейшее ослабление позиций иностранных компаний и, соответственно, усиление компаний отечественных.
Это важно, прежде всего, в условиях объявленных США и Европой секторальных санкций. Опора на собственные силы сейчас особенно актуальна. Перспективы отечественного рынка геофизического сервиса представляются весьма оптимистичны- ми. Можно ожидать, что уже с будущего года здесь возобновится рост. Однако его темпы будут в существенной мере определяться уровнем поддержки сектора со стороны государства.

Воспроизводство сырьевой базы нефти и газа обеспечивает устойчивое функционирование всего нефтегазового комплекса (НГК) России. Развитие систем поиска, оценки и разведки запасов углеводородного сырья является одним из важных элементов технологического перевооружения нефтегазового комплекса в целом, перевода его на отечественное оборудование, технологии и программное обеспечение. Однако в последние годы меняется парадигма воспроизводства минерально-сырьевой базы. В зрелых нефтегазоносных провинциях вновь открываемые месторождения и  структуры представлены мелкими и мельчайшими по запасам объектами. Именно они дают в последние десятилетия основной прирост запасов в России. В то время как ранее прирост сырьевой базы нефти происходил главным образом за счет поисков, открытия и разведки гигантских и крупных месторождений и расширения географии геологоразведочных работ (ГРР) путем вовлечения в этот процесс все более восточных нефтегазоносных провинций.
Кроме того, существенно ухудшается качество сырьевой базы, связанное с увеличением доли трудноизвлекаемых запасов. Одновременно происходит значительное сокращение извлекаемых запасов на разведываемых и подготовленных для промышленного освоения месторождениях (при одновременном увеличении числа таких участков).
Важной тенденцией является изменение географии добычи нефти в России с возрастанием роли восточных регионов и шельфов арктических морей. В долгосрочной перспективе также станут необходимыми изучение, оценка ресурно-сырьевой базы и начало освоения нетрадиционных источников углеводородов (с созданием соответствующих технологий).

Еще несколько лет назад нефтяному рынку пророчили безоблачное существование, рассуждая о скором достижении пиковой добычи на базе модифицированных кривых Хабберта. Компании заявляли о готовности реализовывать мегапроекты по разработке как традиционных, так и нетрадиционных запасов углеводородного сырья. Однако произошедший в середине 2014 года обвал нефтяных котировок существенно скорректировал взгляды экспертов на рынок.
Сегодня можно констатировать, что отдельные негативные прогнозы сменились на ожидания более сбалансированного характера. Большинство аналитиков сходятся во мнении, что баррель нефти будет торговаться в диапазоне $40–60 за баррель и этот коридор едва ли поменяется в течение ближайшего десятилетия.
 Такое состояние рынка получило на Западе название «новой нормальности» и заставило крупнейшие нефтегазовые корпорации искать адаптационные механизмы посредством урезания расходов на разведку, сокращения части сотрудников, переноса реализации запланированных проектов, а также корректировки инвестиционных планов и поиска эффективных решений по текущему портфелю активов.

Обвал нефтяных котировок в 2014 году и сохранение низких цен в течение последних трех лет привели к падению активности в сфере геологоразведки. Санкционирование ряда новых проектов было отложено. К чему это может привести?
 Согласно базовому сценарию Rystad Energy, текущий низкий уровень инвестиций в ГРР через 5–10 лет приведет к  дефициту предложения углеводородного сырья, что  спровоцирует рост цен на  нефть. По оценкам компании, это позволит вновь повысить привлекательность геологоразведки и освоения новых месторождений и в итоге обеспечит рост производства в долгосрочном периоде. В условиях ухудшения структуры открываемых запасов и увеличения затрат на их поиск и оценку крайне важным является участие государства в стимулировании геологоразведочной активности. Это особенно актуально для России.
Если низкая цена на нефть сохранится, а необходимые стимулирующие меры не будут предприняты, то может реализоваться более пессимистичный сценарий. В результате уровень мировой добычи нефти и газа может начать снижаться уже после 2027 года. И даже сланцы, имеющие более короткий инвестиционный цикл, не смогут полностью компенсировать это падение.